Некогда мне говорили, что совы приноравливаются под образ жизни хозяев и постепенно переходят на дневное бодорствование.

Анфисе это не грозит, потому что сам хозяева бывают дома, в основном, по ночам. Так что днём она дрыхнет где-нибудь, а оживляется к ужину. Примерно в пол-двенадцатого, с её точки зрения, вероятность ужина повышается, поэтому в 23:30 она усаживается на присаду и начинает ухать. Уханье слышно по всей квартире достаточно отчётливо. Иногда Анфиса, видимо, всё-таки слетает с присады, и тогда по квартире разносятся разные стуки и громыхания — это Анфиса громит комнату. В общем-то, спальня уже вполне приспособлена для её жизни и особо там громить нечего, но всё равно можно себя развлечь: сбрасывать с тумбочки шкатулки или летать по всей комнате с салфеткой, весело отрывая от неё кусочки.

Но как правило, когда я вхожу с мышкой, Анфиса сидит на присаде. И в последние месяцы тут начинается самое увлекательное. Наглёж достиг такой стадии, что Анфиса набрасывается на мышь, не дожидаясь, пока я положу её на присаду.

Кстати, если я вхожу зачем-то без мыши, Анфиса атакует меня, садится на плёчо и пытается отгрызть ухо (я знаю, чем она будет питаться, когда мыши все кончатся).

Зная о новых милых привычках совешни, я не могу отказать себе в удовольствии её подразнить. Накрываю мышку салфеткой, да ещё и придерживаю за хвостик, чтобы легко она Анфисе не досталась. В ярости Анфиса, хлопая крыльями, набрасывается на мою руку и изо всех сил кусает пальцы. Хорошо, что силёнок у неё немного.

Салфетки у неё настолько прочно ассоциируются с мышью, что воспользоваться салфеткой по назначению просто невозможно: стоить взять салфетку в руки, налетает урчащая Анфиса. Ну, когда она не спит, конечно.

Выдрав мышь из-под салфетки и из моих рук, Анфиса иногда пытается с мышью слинять.

Скрываться с мышью, как известно, нельзя. Анфиса тоже это знает. Поэтому, угнездившись на стеллаже, она начинает тяфкать ещё до того, как я подойду. Между прочим, она прекрасно может тяфкать с набитым ртом. Да ещё смотрит на меня, как на врага народа.

После ужина Анфисе хочется играть и веселиться. В некий момент она обнаружила, что если воткнуть когти в хозяйку, бывает очень весело. Я спала под тонким спальничком, так что она спокойно на меня усаживалась, проходила по мне туда-сюда, а потом — РАЗ! Я, конечно, подскакивала, Анфиса улепетывала. И тут же возвращалась. С каждой ночью эта игра становилась всё продолжительнее, перерывы между прилётами всё короче, а вонзание когтей всё решительнее. При этом Анфиса мило играла только со мной, не трогая Славу (его она вообще уважает). Помогало, если рядом лежала Белка, но Белке жарко на кровати, и она быстро сваливала на пол. В общем, стало невыносимо.

Тогда я решила гонять Анфису более жёстко, но тут же поняла свою ошибку. Я стала сбрасывать её мощными бросками, а раз, отмахиваясь, даже попала ей кулаком по голове. Ей это доставило только большее удовольствие: игра стала ещё интереснее! Были заброшены все носки и игрушечные мышки; хозяйка оказалась интерактивной игрушкой с куда большими возможностями. Я пыталась не обращать внимания на её эскапады, но поверьте, очень сложно прикидываться спящей, когда по боку или спине шваркают острейшими когтями. Тогда я поднялась, достала из шкафа толстое одеяло и накрылась ещё и им. И ещё простынкой. В общем, навалила на себя всё, что было под рукой. И устроилась караулить Анфису, заранее злорадствуя. Анфиса тут же прилетела, пробежалась по мне, порыла когтями там-сям, но два одеяла ей было не проковырять.

Как она была разочарована! Поняв, что меня не пронять, она попыталась поесть немного Славы, но Слава ей показал кулак, и Анфиса решила не искушать судьбу. Немного попереживав поражение, она полетела, наконец-то, наводить порядок в своём домике и прятать плохо уложенные носки.

Помучившись две ночи в своём одеяльном бункере, я снова перебралась под тонкий спальник. Но Анфиса уже не верила в своё счастье и больше не пыталась закусить мной по ночам. И на нашу спальню снова снизошёл покой.

Надолго ли?..