В Анфискиной жизни есть две большие страсти, две настоящие любви: мышки и носки.

Мышь — это действительно наше всё, альфа и омега... завтрак и ужин. Когда я вхожу в комнату во время ожидаемой трапезы, Анфиска поджидает меня на присаде, вся взъерошенная, и ухает на меня. Если у меня хватило мозгов принести ей мышку, Анфиска вырывает её у меня из рук, как настоящая хищница, злобно кряхтит и, бывает, пытается с добычей смыться (безуспешно, конечно).

А дальше слабонервным смотреть не рекомендуется. Мышь уничтожается быстро и умело. Откручивается голова, потом от тушки отрываются кусочки (каждый проверяется на съедобность и по результатам либо исчезает в глотке либо выбрасывается), потом с отвращением заглатывается мышиная попа.

Разделка мыши теперь происходит, как правило, на столике (не зря всё-таки его соорудили), но для окончательного заглатывания Анфиска всё-таки перебирается на жёрдочку.

Очень смешно, как Анфиса изображает из себя злобного монстра; тоже мне хищник, сидит на присаде и кряхтит, чтобы принесли мышку...

Зато носки уничтожаются с самым невинным выражением лица.

Носки ей нужны любые: шерстяные, х/б, капроновые — удивительно, как она безошибочно отличает носки от других предметов одежды. Если нет носков, сойдут чулки. Анфиска всё это ворует и ныкает. У неё есть любимые места для нычек, где, как она думает, никто в жизни не догадается искать свистнутые вещи. Тырит она оставленные без присмотра носки просто молниеносно.

Я как-то наблюдала, как Анфиса прятала недоеденную мышепопу. Положила под стеллаж, отошла, посмотрела, как выглядит со стороны. Осталась недовольна. Достала нычку из-под стеллажа, отнесла, шаркая, в сторонку, тщательно и аккуратно затолкала в уголок, поглубже, и, удовлетворенная, упорхнула. С носками она, похоже, так не канителится, а старается их куда-нибудь упрятать как можно быстрее, не особенно заботясь о маскировке.

Со временем Анфиска научилась рыться в кучах одежды, и если кто-то неосмотрительно оставил в этой куче носки, он рискует больше никогда их не увидеть.

Красные шерстяные носки мне всё-таки пришлось Анфисе подарить. Я их пыталась держать в шаговой доступности от кровати, но в итоге мне приходилось постоянно вытаскивать их из Анфискиного домика, причём они были, естественно, все в перьях и клочках салфеток. В итоге я сдалась, и у меня теперь голубые носки, а Анфиса стала счастливой обладательницей красных.

Набив брюхо очередной мышкой или свистнув два носка (разумеется, из разных пар), Анфиса становится очень общительной, интересуется, чем я занимаюсь и вообще подмазывается.

Можно подумать, иначе я её не буду любить, разбойницу...