Было так: моё терпение чуть не лопнуло...

Сначала это были хлорофитумы. Конечно, в первую очередь, лаксум, чтобы мне было больше всего жалко. Я не спала ночами, прислушивалась к шорохам; если с размаху плюхнуться в розетку лаксума, он шелестит, как калька, это я вам заявляю как эксперт; я гоняла её с горшка, пока не дошло до того, что она слетала, стоило мне приподнять голову с подушки. Я очень её хвалила, что она, такая хорошая девочка, поняла, что нельзя резвиться в лаксуме...

Потом она вдруг, не предупредив меня о своих злонамерениях, уничтожила китайскую хириту. Я была морально уничтожена вместе с растением. Хириточка, гордость моя, я растила её три года, из вот такого гниющего пупика, который выписала из Москвы; рядом на полке стояла ещё дюжина других хирит, но нет, она выбрала именно эту, самую медленнорастущую, мою любимицу, красавицу... Вот что с ней сделала эта кошка с крыльями:

Ладно, переукореню хириту, — решила я. Три года всего подождать, пока она снова будет красивой. И я наметила перевезти стеллаж с геснеревыми в гостиную, но до того, как я это сделала, Анфиса успела обожрать три сортовых нематантуса — это я ей простила, глазом не моргнув; мне казалось, что хуже хириты уже ничего не может быть.

Ха!

Следующей ночью она уничтожила церопегию; что у меня не осталось даже фотографий, я поняла только сейчас — оказывается, я фотографировала только цветы, а какая она у меня была мощная, пятилетняя, красиво закрученная на шпильке — этого уже никто никогда не узнает.

Конечно, то, что видно на фотографии, — это уже результат моей обрезки. Я обрезала её под корень, когда поняла, что спасти растение не удастся: буквально все ростки были оборваны и медленно увядали на своей шпильке...

Перевезла стеллаж с геснеревыми в гостиную, другой на его место, полки с ценными цветами мы временно затянули шпалерами.

А пока я возилась в гостиной, Анфиска занялась очень важным делом. Я зашла в комнату и увидела ошмётки листьев; пока поднимала глаза, ещё надеялась, что это рэо, там рядом стоят два рэо, ешь, зараза! НЕТ!!! Конечно, это был — да, когда-то был! — сидерасис!! Чёрт, сидерасис, который растёт в год по листику, моя большая любовь! Как я ревела!!! Бедняжка мой сидерасис, ну как же она умеет выбрать самое больное??

Ночью я услышала шорох, фонариком посветила, а она сидит у церопегии, как у тарелки с едой!! Сколько я гоняла — нет, это всё бесполезно, не объяснить ей, я её как-то переоценила что ли... Ничего она не понимает, я её гоняла с этих растений и думала, что она что-то поняла...

В общем, от бессилия ревела. Цветы — мои старые друзья, как же я их предаю ради этого нового друга, да и друга ли?..

Так мы докатились до "последнего средства": купили рыболовную сеть и затянули стеллажи. Я была морально голова выпутывать сову из сети всю ночь, но ничего подобного не понадобилось: у Анфиски хватает ума в сетку не лезть. Живём мы в окружении рыболовных сетей уже больше двух месяцев; пока без эксцессов. А выглядит это так.

Вот так и живем. С тех пор, как на стеллажах появились эти конструкции, Анфиска снова стала нашей любимицей. Постепенно я ей простила её художества. Да и как не простить? Вот такой Анфиске!

По вечерам Анфиска иногда допускается в гостиную — не раньше, чем попугаи ложатся спать. Там она проказит (иногда даже добирается до цветов!) и изображает из себя игрушечку.

К сожалению, фотографии удаются плохо, потому что в это время в гостиной полумрак, а вспышкой слепить птицу не хочется, конечно.

Ещё мы выяснили, что Анфиску раздражают... ноги. Если поднять ногу, лежа или сидя на диване, Анфиска "худеет" и щелкает клювом. Уж не знаю, чем наши конечности так ей не нравятся. Конечно, привлекательного мало, но Анфиска, если ей "показать ногу", изображает такое оскорбление на физиономии, что нам становится стыдно. Зато она при этом так прижимает перья, что становится видно, что её большая и красивая морда — одна фикция, а на самом деле... на самом деле, говорят, у совы мозг меньше, чем её же глаз.

В остальном у нас полное взаимопонимание. Анфиса бывает настоящей леди, особенно сейчас, когда она отрастила после линьки новый прекрасный хвост и перестала щеголять в одних панталончиках. Конечно, вряд ли леди периодически срыгивают погадки... а если срыгивают, вряд ли проявляют живейший интерес к тому, куда же погадка упала... Но всё равно, иным красоткам до Анфиски — веселой, мягкой, с огромными оранжевыми глазами — очень-очень далеко.