Я не знаю, как это случилось... начало истории осталось для меня тайной. Но однажды я услышала какие-то странные звуки, доносящиеся с клетки Чарлика. Какое-то сопение... Оглянулась — а там...

А там Чарлик чесал Бруше голову! Аккуратно перебирал ему пёрышки своим клювищем, а Бруша балдел, подставлял то макушку, то шейку и время от времени отчаянно чесался лапкой.

Как это могло быть, что, подойдя однажды близко к друг другу, они не подрались, а начали ласкаться? Как Чарлик объяснил Бруту, что пришёл с миром? Так или иначе, это случилось. С тех пор птицы проводили значительную часть дня в почёсываниях.

Но Бруша явно халтурил. Время от времени Чарлик подставлял ему собственную хохлатую голову, но Брут, едва дотронувшись клювом до Чарликовых перьев, требовал, чтобы Чарлик продолжал чесать его. Девять десятых времени Чарлик чесал Брушу, и только иногда ему удавалось добиться ответной ласки. Что ж, я всегда говорила, что Брут — аристократ, и не его это серопопугайское дело чесать каких-то клоунов вроде Чарли.

Когда Чарлик прекращал почёсывания и требовал свою порцию ласки, Брут делал вид, что никак не возьмёт в толк, чего от него хотят, и так они и сидели друг напротив друга, подставляя макушки, словно собираясь бодаться.

Однако на другой день я наблюдала, как Бруша чесал запертого в клетке Чарлика через решётку — недолго, но всё-таки, так что за добро он всё-таки отплатил добром.

Значит ли это, что драки прекратились? Конечно, нет! Уж не знаю, как они определяют, когда драться, а когда ласкаться, но драки по-прежнему имеют место, как и нежнейшие почёсывания. И как Чарлик не боится, когда Бруша возюкает клювом прямо у его глаз (Чарлик любит, когда чешут щёчки) — этого мне тоже не понять.

Так и живут рядом со мной эти удивительные птицы — непонятыми.