Очередная выставка 3 февраля не принесла нам ничего хорошего.

Пришли мы вполне хорошо настроенные, только вот Винс был как сумасшедший. Тащился за каждой собакой, тянул нас за собой, не слышал, как его зовут... полный уезд крыши. Кроме того, у него ещё не совсем прошла экзема на шее. Видимо, воспоминания о лечении и довели его до такого нервного состояния. Хотя экзему лечить было совсем не больно: я промывала и мазала ему шею, а бабушка и Слава чесали ему пузико, что является самой лучшей анестезией на все случаи жизни.

Итак, мы приехали и познакомились с Гилом, собакой Наташи Озерянской, очень приятным и красивым юниором — правда, длинношерстным, так что сравнение нам не угрожало.

Несмотря на какой-никакой мороз, Винс нещадно обслюнявил всех вокруг (в лучших традициях), но явно не собирался на этом успокоиться.

Поднявшись в зал, где должна была проходить выставка, мы очутились в бурлящей толпе, через которую и без собаки-то пробраться непросто. Винс тут же оценил открывающиеся возможности и начал слюнявить всех собак, до которых мог дотянуться. Радиус поражения был довольно велик, потому что его было просто не удержать — особенно, когда сменили ошейник на ринговку. Он, натурально, ничего не замечал вокруг себя, кроме очередной собаки, не обнюхаться с которой значило зря прожить жизнь.

Выбежал Винс в ринг — и только я приготовилась фотографировать, как начался скандал: Винс отказался показывать зубы. Не то он решил, что сейчас будут лечить шею, не то — что ему будут раздирать пасть, как льву, только он зарычал на эксперта и явно дал понять, что сейчас ему не до зубов. Не помог даже выбежавший на ринг папа (не потерявший присутствия духа, пока я заливалась краской до ушей): Винсов прикус для эксперта так и остался тайной. И ушли мы с позорной (для сенбернара) формулировкой «агрессивное поведение».

Мне было очень стыдно за Винса — и неудобно перед Наташей, которая отдувалась за нас в ринге. Следующая выставка была ровно через две недели, и я пообещала, что за две недели Винс вообще будет по команде зубы скалить.

Однако Винс вовсе не думал, что что-то пошло не так — наоборот, он покинул зал более чем довольный собой. Как ни странно, несмотря на духоту и потраченные на борьбу с экспертом нервы, Винс ничуть не устал, и ещё полчаса, пока я дожидалась описания, волочил за собой папу по улице.

Я ругала Винсика и была очень им недовольна: мне было очень стыдно за его поведение. Решили постоянно лазать к нему в пасть все две недели до следующей выставки: второй раз так опозориться мне совершенно не хотелось.

И ведь что главное: в прошлый раз совершенно нормально зубы показал! Мы и не ожидали проблем, хотя, конечно, сами виноваты: нужно тренироваться.

Но ничего, мы ещё всем покажем...
...какой у нас перекус без отхода!